щасвирнус
21:03
Акт-2
— You haven’t met him yet, you haven’t had the chance, ‘cause he’s been kickin’ ass as the ambassador to France. | Вы ещё не знакомы с ним, потому что он надирал задницы послом во Франции.
Джефферсон был отправлен послом в Европу в 1784 году вместе с Бенджамином Франклином и Джоном Адамсом. В 1782 году умерла его жена Марта, после чего он долго был в депрессии, даже думал о самоубийстве, и некоторые считали, что новая должность поможет Джефферсону отвлечься.
Джефферсон — France is following us to revolution. | Франция вслед за нами устроила революцию.
Он находился в Париже, когда Бастилия была взята штурмом 14 июля 1789 года, что считается началом Французской революции.
— I helped Lafayette draft a declaration | Я помог Лафайету написать декларацию
«Декларация прав человека и гражданина» лежит в основе современного конституционного права Франции, а также Всеобщей декларации прав человека ООН.
— Sally be a lamb, darlin’, won’t cha open it? | Салли, будь добра, дорогая, открой [письмо].
Салли (Сара) Хемингс — рабыня-квартеронка и единокровная сестра его жены была любовницей Джефферсона.
читать дальше
Джефферсон — This financial plan is an outrageous demand. And it’s too many damn pages for any man to understand. | Этот финансовый план выдвигает немыслимые требования. А ещё это целая куча страниц, в которой никто не сможет разобраться.
Гамильтон считал, что нация может процветать как таковая, только если она имеет доступ к кредитам, которые обеспечены надёжным налогообложением. Предложенный им план действительно усиливал позиции федерального правительства и создавал неудобства для мелких предпринимателей. А ещё он содержал около 15 000 слов.
У Джефферсона были сложные отношения с экономикой — во время своего президентства он запретил экспорт.
— Imagine what gon’ happen when you try to tax our whisky. | Представьте, что произойдёт, когда вы попытаетесь обложить налогом наш виски.
Произойдет «Восстание виски» — оно было показано в песне «One last ride», но не вошло в бродвейскую версию мюзикла. Вашингтон лично занимался подавлением восстания.
Гамильтон — We almost died in a trench while you were off getting high with the French. | Мы чуть не погибли в окопах, пока ты прохлаждался с французами.
Во Францию Джефферсон уехал уже после войны. А во время неё он едва не попал в британской плен — у англичан был приказ арестовать его.
— But they don’t have a plan, they just hate mine. | Но у них нет плана, они просто ненавидят мой.
Джефферсон предлагал разделить государственный долг пропорционально задолженности каждого штата. Возражения Мэдисона, основного оппонента Александра, лежали в области политики, а не экономики. Его волновала конституционность создания центрального банка и то, как это повлияет на демократические процессы в обществе.
К этому времени у него уже два младших брата — Александр-мл. и Джеймс.
Анжелика — In a letter I received from you two weeks ago I noticed a comma in the middle of a phrase. | В письме, которое я получила от тебя две недели назад, я заметила в середине фразы запятую.
В реальности всё было наоборот, именно Анжелика поставила запятую в середине фразы, а Александр поставил под сомнение её намерения. Она написала «my dear, Sir» — «мой дорогой, сэр».
Анжелика не возвращалась в Штаты до 1797 года.
— John Adams doesn’t have a real job anyway. | У Джона Адамса в любом случае нет настоящей работы.
Адамс на самом деле часто жаловался на бесполезность должности вице-президента.
К августу 1791 года Александр вернулся в Филадельфию из Нью-Йорка после отдыха со своей семьёй; Элайза с детьми оставалась в Олбани, в доме своего отца. Гамильтон упрашивал её задержаться там подольше, поправить здоровье — как раз в то время, когда началась его связь с Марией, продолжавшаяся весь следующий год.
Гамильтон — So was your whole story a setup? | Это всё с самого начала было подстроено?
Муж Марии бил её, жестоко обращался с ней и их дочерью. Он привёз семью в Филадельфию в 1790-ом, видимо, из-за финансовых проблем. Когда он исчез, Мария осталась в незнаком городе без денег и поддержки, так что она обратилась за помощью к известному ньюйоркцу — Гамильтону, — чтобы вернуться в Нью-Йорк.
Fun fact: в конце концов Мария всё-таки добилась развода с помощью другого адвоката — Аарона Бёрра.
Для встречи Джефферсон арендовал дом по адресу 57 Мэйден-Лэйн — он больше не существует, но на том месте висит памятная табличка. На повестке дня было два вопроса — финансовый план и место расположения столицы, — ставшие в прямом смысле судьбоносными для новой страны.
От Томаса Джефферсона к Джеймсу Монро:От Томаса Джефферсона к Джеймсу Монро:
«Конгресс уже давно сбит с толку двумя самыми раздражающими вопросами, которые когда-либо могли быть подняты среди них, 1. финансирование государственного долга, и 2. установление централизованного места расположения [правительства]. Израсходовав свои аргументы и терпение по этим вопросам, они уже какое-то время сидят сложа руки, не в силах сладить с этими задачами и не желая заниматься чем-то ещё, пока эти дела не решатся. И в целом стало вероятным, что, если они не будут урегулированы каким-либо компромиссным планом, если не будет согласованного законопроекта о финансировании, наш кредит лопнет и исчезнет, и штаты разделятся, чтобы заботиться только о себе». 20 июня 1790 года
— Thomas claims | Томас утверждает
Гамильтон не оставил свою версию событий.
— Alexander was on Washington’s doorstep one day in distress and disarray. | Однажды мы столкнулись на пороге Вашингтона, Александр был в отчаянии и смятении.
Джефферсон: «Однажды, направляясь к Президенту, я встретил Гамильтона, когда подошёл к двери. Его взгляд был мрачным, измождённым и подавленным. Даже его одежда была неопрятной и запущенной».
— I approached Madison and said, «I know you hate him, but let’s hear what he has to say» | Я подошел к Мэдисону и сказал: «Знаю, ты ненавидишь его, но давай послушаем, что он скажет»
Джефферсон: «Рассматривая положение дел, я подумал, что первым шагом на пути к некоторому примирению мнений станет дружеское обсуждение этого вопроса с мистером Мэдисоном и полковником Гамильтоном».
Компромисс 1790 года («Сделка за обеденным столом») временно перенёс столицу из Нью-Йорка в Филадельфию, а затем на северный берег реки Потомак на границе Мэриленда и Вирджинии. Столица не принадлежит ни к одному из штатов.
Бёрр — I wanna be in the room where it happens. | Я хочу быть в комнате, где всё происходит.
Приход Бёрра в политику не связан ни со «Сделкой», ни с Гамильтоном, хотя в начале они вместе работали, поддержав на губернаторских выборах 1789 года Роберта Йейтса.
К этому времени Бёрр уже не был «молодым выскочкой» (и он тоже был героем войны).
Гамильтон — Since when are you a Democratic-Republican? | С каких пор ты демократо-республиканец?
С самого начала Бёрр был среди анти-федералистов, ставших впоследствии Демократо-республиканской партией, и он не менял своих взглядов «to seize the opportunity». Бёрр выступал за содействие иммигрантам и либерализацию избирательного законодательства — т.е. против того, что поддерживал сам Александр.
Гамильтон — No one knows who you are or what you do. | Никто не знает, кто ты и за что выступаешь.
Бёрр — They don’t need to know me they don’t like you. | Им не надо знать меня, они просто не любят тебя.
Хотя на деле Бёрр быстро приобретал популярность, ему и не надо было быть известным простому народу — до 1913 года сенаторы избирались законодательными собраниями отдельных штатов.
К концу 80-х в Нью-Йорке существовали три политические фракции во главе с влиятельными богатыми семьями — победа Бёрра на сенаторских выборах стала результатом временного союза Джорджа Клинтона и Роберта Ливингстона против Филиппа Скайлера.
Гамильтон — I’ve always considered you a friend. | Я всегда считал тебя своим другом.
Исторически Александр никогда не рассматривал Бёрра как своего друга.
Not so fun fact: Но политика и впрямь разделяла друзей. Джефферсон и Адамс стали непримиримыми врагами — и возобновили дружескую переписку только после того, как ушли на пенсию. Разошлись пути у Гамильтона с Мэдисоном и Монро. Роберт Троп, с которым в действительности дружил Бёрр, стал одним из самых яростных его критиков — и их отношения тоже восстановились после того, как оба остались не у политических дел.
Элайза — They'll make the personal political. | [Люди] превращают личное в политическое.
Лишившись поддержки тестя в Сенате, Александр сам превратил личное в политическое. Все последующие годы Гамильтон постоянно критиковал Бёрра не только из-за политики, были среди прочего и личные нападки на него и его семью. Писал он как от своего имени — в сентябре 1792 года заявил, что считает своим религиозным долгом противостоять карьере Бёрра, — так и анонимно — под псевдонимом «Цицерон» опубликовал памфлет против Бёрра, где сравнивал его с Катилиной, символом всех возможных преступлений.
На самом деле, именно Конгресс был уполномочен объявлять войну. И на самом деле едва ли Вашингтона надо было убеждать поддержать нейтралитет. Он написал Гамильтону в апреле 1793 года: «Я хотел бы... предпринять шаги для того, чтобы Соединенные Штаты сохранили строгий нейтралитет между воюющими державами». Аналогичное письмо он отправил и Джефферсону.
— We’re too fragile to start another fight. | Мы слишком слабы, чтобы начинать новую войну.
Американская армия насчитывала чуть более 5000 человек в 1793 году.
Джефферсон — Did you forget Lafayette? | Ты забыл Лафайета?
Гамильтон — Lafayette’s a smart man, he’ll be fine. | Лафайет умный парень, с ним всё будет в порядке.
Хотя Лафайет был одним из лидеров Национальной ассамблеи и возглавлял Национальную гвардию Франции, он также пытался несколько раз защитить короля и королевскую семью. Он выступал с критикой радикальных фракций, которые контролировали Париж, из-за чего его обвиняли в поддержке монархизма.
В 1792 году его заключили в тюрьму. Лафайет был американским гражданином, но американские дипломаты ничем не смогли ему помочь. Анжелика с мужем попыталась устроить ему побег, который в итоге сорвался, и Лафайет оставался в тюрьме до 1797 года.
Гамильтон, Джефферсон и Вашингтон убедили Конгресс оплатить годы службы Лафайета в Континентальной армии, что сильно помогло его семье.
Ему, в отличие от Александра, не надо было доказывать свой социальный статус. Джефферсон после возвращения в Америку часто относился к своему внешнему виду с подчёркнутым пренебрежением, даже как-то принимал иностранных послов в пижаме.
— Our poorest citizens, our farmers, live ration to ration. | Наши беднейшие граждане, наши фермеры живут от пайка до пайка.
Финансовый план Гамильтона сильно ударил по малообеспеченным гражданам, обесценив облигации военного займа.
Джефферсон, Мэдисон, Бёрр — This immigrant isn’t somebody we chose. | Мы не выбирали этого иммигранта.
Его никто не выбирал, он был назначен Вашингтоном.
Забавно, что эта троица подчёркивает происхождение Гамильтона, хотя они как раз ничего не имели против иммигрантов. В отличие от Александра, который был настроен против них, особенно тех, кто не был выходцем из британских колоний. При его содействии был принят ряд законов об иностранцах и подстрекательстве к мятежу, которые в т.ч. ограничивали права иммигрантов. Джефферсон и Мэдисон тайно написали Резолюцию Кентукки и Вирджинии, признавая «Alien and sedition acts» неконституционными.
Бёрр также выступил против: «Америка стояла с распростёртыми объятиями и предоставляла убежище для угнетенных любой нации; мы пригласили их с обещанием пользоваться равными с нами правами... должны ли мы лишить этих лиц важного права, вытекающего из столь священного источника, как наша Конституция?» В Нью-Йорке он возглавлял общество Таммани, созданное для помощи иммигрантам (и заодно превратил его во влиятельный политический инструмент).
В отставку Джефферсон ушёл в 1793 году, а президентские выборы с его участием состоялись только в 1796-ом.
Гамильтон — You have to serve, you could continue to serve. | Вы должны служить, вы могли бы служить и дальше.
В то время количество президентских сроков не было ограничено. (И Александр предлагал сделать должность президента пожизненной.)
В песне почти слово в слово звучит прощальное послание Вашингтона к нации.
Адамс был назначен послом в Великобританию в 1785 году.
— Next to Washington, they all look small. | В сравнении с Вашингтоном они все кажутся маленькими.
Для справки: Вашингтон ~ 191 см, Адамс ~ 170 см, Джефферсон ~ 189 см, Мэдисон ~ 163 см. А также: Лафайет ~ 183 см, Гамильтон ~ 170 см, Бёрр ~ 167 см.
Одна из старейших газет США была основана 16 ноября 1801 года, и тогда называлась New-York Evening Post.
Ridiculous fact: Спустя двести лет «Нью-Йорк пост» продолжает осуждать Бёрра — даже за то, что Нью-Йорк не похож на Париж.
— Adams fires Hamilton. | Адамс уволил Гамильтона.
Адамс не увольнял Гамильтона. Александр сам ушёл в отставку с поста министра финансов в 1795 году.
Также забавно, что на протяжении всего мюзикла Бёрр оскорбляет Гамильтона — исторически он этого не делал. Хотя в его комплиментах Александру можно найти долю сарказма: «Полковник Бёрр отдал пальму первенства в красноречии генералу Гамильтону, которого он часто характеризовал как человека с сильным и богатым воображением, риторическим и даже поэтическим гением, и могучим декламатором».
Зато Адамс в выражениях не стеснялся, называл Гамильтона величайшим в мире интриганом, человеком, лишенным всяких моральных принципов, ублюдком и обвинял его примерно во всём, включая шпионаж в пользу британцев.
— Hamilton publishes his response. | Гамильтон опубликовал свой ответ.
Во время выборов 1800 года Александр опубликовал памфлет против Адамса; это усугубило раскол в Федералистской партии и сильно пошатнуло его собственные позиции.
В 1792 году Джеймс Рейнольдс был арестован по обвинениям в финансовых преступлениях. Он заявил, что у него есть доказательства причастности Александра к спекуляциям. Правительственная комиссия, куда входил Джеймс Монро, встретилась с Гамильтоном, и тот рассказал им подробности своей связи с Марией. Дело было закрыто, а полученные бумаги Монро после передал «своему другу в Вирджинии» (неизвестно, Мэдисону или Джефферсону). Спустя четыре года в прессе появились обвинения Гамильтона в махинациях, основанные на материалах дела. 11 июля 1797 года он пришёл за разъяснениями к Монро, случившаяся между ними ссора закончилась вызовом на дуэль. Секундантом Монро выбрал своего тогда ещё друга — Аарона Бёрра.
Бёрр назвал всё их дело ребячеством и пытался убедить Монро в невиновности Гамильтона: пытался убедить Монро в невиновности Гамильтона:
«Я прочитал переписку [между Гамильтоном и Монро] и хочу, чтобы всё это было сожжено; что и будет в результате, как я надеюсь и верю. Если вы с Мюленбергом действительно считаете, как я — и, полагаю, как должны и вы, — что Гамильтон невиновен по обвинению в каких-либо спекуляциях с Рейнольдсом, по моему мнению, будет актом великодушия и справедливости сделать совместное заявление об этом... Я полагаю, что ваши личные разногласия должны быть урегулированы, и лучше им оставаться таковыми».
Переговоры между Монро и Гамильтоном затянулись на полгода, а дуэль так никогда и не состоялась.
Памфлет нанёс куда более сильный удар карьере Гамильтона, чем вся критика в прессе. Даже его враги были удивлены; Мэдисон назвал публикацию «остроумной глупостью».
Мария была вынуждена уехать в Европу и сменить имя.
Связь между Гамильтоном и Марией привела к первому секс-скандалу в истории США. Второй скандал вызвало раскрытие отношений Джефферсона с Салли Хемингс. Но Джефферсон благоразумно не устраивал эксгибиционизма в прессе, и публика пришла к выводу, что всё это клевета и что не мог белый джентльмен спать с чёрной рабыней.
Fun fact: за оба громких дела отвечал один журналист — Джеймс Т. Каллендер.
Элайза сожгла свои письма к Александру — но уже после его смерти. Это не было редкостью, не все жёны известных людей хотели, чтобы их переписка стала широко известна.
— «You have married an Icarus, he has flown too close to the sun» | «Ты вышла замуж за Икара, он подлетел слишком близко к солнцу»
Цитата из настоящего письма Анжелики к Элайзе, но нет сведений, что оно было написано из-за памфлета.
Гамильтон — Take my guns. Be smart. Make me proud, son. | Возьми мои пистолеты. Будь умницей. Дай мне повод гордиться тобой, сын.
Александр на самом деле одобрил участие сына в дуэли. Пистолеты же принадлежали Джону Чёрчу, и у них было несколько характерных особенностей — прицел, скрытый спусковой крючок, требующий слабого нажатия, и большой калибр, из-за чего рана, полученная от выстрела, почти наверняка стала бы смертельной.
И на самом деле Икер не стрелял до завершения обратного отсчёта. Наоборот, они с Филиппом ещё некоторое время просто стояли друг напротив друга. Икер выстрелил, когда Филипп начал поднимать свой пистолет (фактически, и он тоже выстрелил — из-за спазма после ранения).
Филипп умер утром следующего дня — 24 ноября.
Строительство загородного поместья Гранж началось в 1800 году, Гамильтоны переехали туда два года спустя.
Гамильтон — I spend hours in the garden. | Я провожу часы в саду.
После победы Джефферсона на выборах Александр занялся земледелием: «Сад, знаете ли, весьма обычное убежище разочарованного политика... В этих новых обстоятельствах, для которых я не подхожу так же, как Джефферсон — для правления Штатами, я обращаюсь к вам как к адепту сельской науки для обучения».
— I know there’s no replacing what we’ve lost. | Знаю, для нашей потери нет замены.
Своего младшего сына, который родился в июне 1802 года, Александр и Элайза назвали Филиппом.
В 1799 году Бёрр попросил Александра помочь ему с созданием компании для водоснабжения Нью-Йорка; взамен Джон Чёрч получил место в совете директоров. После первичных слушаний Бёрр в тайне от Гамильтона добавил в устав компании пункт, позволявший ей распоряжаться избыточными средствами в каких угодно целях. В этом виде устав был утверждён почти без возражений Ассамблеей и Сенатом Нью-Йорка. Таким образом был создан Банк Манхэттенской компании (существующий до сих пор) — в противовес бывшему тогда монополистом Банку Нью-Йорка, основанному Гамильтоном (тоже существует по сей день).
А теперь о политике.
Джефферсон — John Adams shat the bed. | Джон Адамс облажался.
Позиции Адамса сильно подорвали квазивойна с Францией и «Alien and sedition acts».
— Poor Alexander Hamilton? He is missing in action. | Бедный Александр Гамильтон? Он куда-то пропал.
В реальности Александр был очень деятельным участником выборов. Он не баллотировался, но поддерживал второго кандидата от федералистов, Чарльза Пинкни. Александр в своих действиях зашёл так далеко, что даже просил Джона Джея нарушить избирательное право.
— So now I’m facing Aaron Burr!.. He’s not very forthcoming on any particular stances. | Так что теперь мне противостоит Аарон Бёрр!.. Он не очень-то придерживается каких-то позиций.
На самом деле Бёрр всегда придерживался линии демократо-республиканской партии, о чём Джефферсон прекрасно знал, но впоследствии предпочёл «забыть».
Бёрр вёл две избирательные кампании для Джефферсона — в 1796 году (тогда Джефферсон стал вице-президентом) и в 1800-ом. Так что Бёрр не «противостоял» ему, даже когда голоса между ними разделились поровну, но и не отступил в сторону.
— It might be nice, it might be nice to get Hamilton on your side. | Было бы хорошо получить Гамильтона на свою сторону.
Джефферсон не обращался за поддержкой к Гамильтону; его клика вела закулисные переговоры с федералистами из Палаты представителей, которые должны были решить исход выборов. Решающим стал голос Джеймса Байарда, и он написал Гамильтону: «Существовали способы избрания Бёрра, но они требовали его сотрудничества. Обманув одного человека (большого болвана) и соблазнив двух других (не неподкупных), он мог бы обеспечить большинство голосов среди штатов. У него никогда не будет другого шанса стать президентом Соединённых Штатов».
У Бёрра был список сенаторов, которые могли бы поддержать его, переданный Альбертом Галлатином. Но всё то время, что шло голосование, он оставался в Олбани. В своём поражении Бёрр виноват главным образом сам.
Гамильтон — You’re openly campaigning? | Ты открыто агитируешь?
Бёрр — Sure! | Конечно!
Гамильтон — That’s new. | Что-то новенькое.
Это действительно было нечто новое — не располагая тем влиянием, что имелось у семей вроде Клинтонов и Скайлеров, Бёрр первым обратился к избирателям напрямую. По большому счёту, та избирательная кампания, которую он вёл в 1800 году, была прототипом современных.
Александр вслед за Бёрром тоже участвовал в публичных дебатах, ещё на выборах в Ассамблею:на выборах в Ассамблею: «Генерал Гамильтон и полковник Бёрр лично проявили себя на выборах в течении трёх дней голосования. Они неоднократно обращались к народу и делали всё, что в их силах. Они часто встречались на одних и тех же участках и обсуждали спорные вопросы при большом скоплении людей. Их поведение по отношению друг к другу и к своим противникам было таково, что они вели себя с достоинством двух самых образованных и учтивых джентльменов того времени, в котором жили».
Джефферсон, расценивший поведение Бёрра как предательство, лишил его доступа к реальной государственной власти, и с его ведома против Бёрра началась кампания в прессе. Его обвиняли и в попытке «украсть» президентские выборы, и в целой куче других прегрешений (включая сексуальные связи со своими молодыми сторонниками). Бёрр почти не реагировал на нападки с обеих сторон — фракции ДеВитта Клинтона и фракции Гамильтона, с которыми он соперничал за политическую власть в Нью-Йорке. Но к 1804 году его репутация пострадала настолько, что губернаторские выборы он проиграл с огромным разрывом.
Бёрр потом комментировал обстоятельства перед дуэлью:Бёрр потом комментировал обстоятельства перед дуэлью: «[генерал Гамильтон] давно позволял себе с чрезмерной свободой обращаться с моим именем... Однако в двух разных случаях, имея основания полагать, что он зашёл слишком далеко и предоставил мне очевидную возможность вызвать его [на дуэль], он предусмотрительно сам шёл мне навстречу, принося извинения и делая уступки. Из деликатности к нему и из искреннего стремления к миру я никогда не упоминал об этих обстоятельствах, всегда надеясь, что благородство моего поведения окажет какое-то влияние на него».
В газете «Реестр Олбани» было опубликовано письмо к Филиппу Скайлеру от доктора Чарльза Купера, в котором он сообщил, что «я мог бы пересказать вам ещё более презренное мнение, которое высказал генерал Гамильтон в отношении мистера Бёрра». Именно «despicable opinion», а не «dangerous man... not to be trusted with the reins of government» стало камнем преткновения.
Оригинальная версия песни достаточно точно цитирует первое письмо Бёрра к Гамильтону:к Гамильтону:
«Сэр, я отправляю на ваше рассмотрение письмо за подписью Ч. Д. Купера, которое, хоть очевидно и было опубликовано некоторое время назад, но стало мне известно совсем недавно. Мистер Ван Несс, который оказывает мне услугу, доставляя это письмо, укажет вам ту часть, на которую я особенно обращаю ваше внимание.
Сэр, вы можете понять необходимость быстрого и безоговорочного признания или отрицания использования тех выражений, которые могли бы оправдать утверждения д-ра Купера.
Имею честь быть вашим покорным слугой,
А. Бёрр.» 18 июня 1804 года
Александр вместо объяснений или извинений ответил многословным уроком семантики, Бёрр расширил свои требования извинений с одного случая до всех за последние тринадцать лет, и завязавшаяся переписка закончилась вызовом на дуэль.
Секундант Александра, Натаниэль Пендлтон, после дуэли написал другу: «правда в том, что генерал Гамильтон принял решение встретиться с мистером Бёрром прежде, чем позвать меня». Был ли он прав? Никто не знает.
В тот же день Гамильтон и Бёрр встретились на праздновании Дня независимости: Бёрр был непривычно мрачен, а Гамильтон наоборот весел (он даже спел известную военную песню).
Sad fact: Пистолеты, которые использовались на этой дуэли были теми же, что и на дуэли Филиппа с Икером.
Бёрр — I wish I could tell you what was happ’ning in his brain. | Хотел бы я знать, о чём он думал.
Он не мог этого знать, но в своём заявлении перед дуэлью Александр написал: «Мои религиозные и моральные принципы категорически против практики дуэлей... Я решил, если наше "интервью" пройдёт в обычном порядке и Богу будет угодно дать мне возможность, [я намеренно промахнусь.]»
— I’m a terrible shot. | Я — ужасный стрелок.
Бёрр не был ужасным стрелком, но не был и «marksman» (во время войны солдаты на поле боя стреляли из ружей, пистолетами же пользовались адъютанты). Потом в прессе его обвиняли в том, что он специально надел шёлковую рубашку, которая отталкивала пули — и что он заранее тренировался в стрельбе.
— Hamilton drew first position. | Гамильтон первым занял позицию.
Достаточно странно, что Пендлтон выбрал для Александра такое положение, при котором солнце светило ему в глаза.
— But look it up, Hamilton was wearing his glasses. | Но посмотрите, Гамильтон был в очках.
Уже стоя на позиции Александр долго осматривал пистолет, потом надел очки и прицелился на пробу.
— He aims his pistol at the sky. | Он нацелился в небо.
На само деле Гамильтон не целился в небо. Для того, чтобы намеренно промахнуться, стреляли либо в землю, либо, действительно, в небо. Однако пуля Александра пролетела рядом с головой Бёрра.
Ван Несс и Пендлтон не согласились между собой, кто выстрелил первым. Позже Пендлтон утверждал, что Александр вообще не стрелял, а выстрел стал следствием спазма после ранения, как это произошло с Филиппом. Что примечательно, оба секунданта согласно правилам должны были стоять спиной к дуэлянтам, чтобы на суде иметь возможность всё отрицать.
— But I’m the one who paid for it. | Но я тот, кто поплатился за это.
Дело чести между двумя джентльменами быстро превратилось в политическое. У обоих было мало реальной власти, но они всё ещё оставались знаковыми фигурами в своих партиях. На Бёрра обрушились не только федералисты, но и те, кто сам недавно обличал Гамильтона. Против него возбудили уголовное дело за убийство — буквально единичный случай, раньше было всего три таких обвинения. Дуэли хоть и находились вне закона, но даже на случаи со смертельным исходом смотрели сквозь пальцы. Так, например, 1798 году коронер отказался арестовывать Брокхолста Ливингстона, мотивируя тем, что пришлось бы взять под арест и всех остальных участников той дуэли. Не было обвинений против Икера. Уильям Коулман, редактор гамильтоновской Evening Post, застрелил своего оппонента в начале 1804-го, но против него тоже не было возбуждено дело — и результат собственной дуэли не помешал ему спустя полгода накинуться на Бёрра. Будущий президент Эндрю Джексон отделался общественным порицанием в 1806 году.
Сначала последствия дуэли, а потом и обвинения в госизмене полностью уничтожили карьеру Бёрра.
Not so fun fact: Слова «The world was wide enough for both Hamilton and me» приписываются Бёрру, но, как и многое другое в его отношении, это историческая байка.
Галлатину, министру финансов при Джефферсоне, приписывают слова: «Я обнаружил, что это самая совершенная система из всех когда-либо созданных — любые изменения, которые могут быть в неё внесены, повредят ей».
После смерти Александра Элайза посвятила жизнь сохранению его наследия. Её работу закончили их дети, и во многом именно благодаря семье до потомков дошёл весь объём трудов Гамильтона.
Джефферсон был отправлен послом в Европу в 1784 году вместе с Бенджамином Франклином и Джоном Адамсом. В 1782 году умерла его жена Марта, после чего он долго был в депрессии, даже думал о самоубийстве, и некоторые считали, что новая должность поможет Джефферсону отвлечься.
Джефферсон — France is following us to revolution. | Франция вслед за нами устроила революцию.
Он находился в Париже, когда Бастилия была взята штурмом 14 июля 1789 года, что считается началом Французской революции.
— I helped Lafayette draft a declaration | Я помог Лафайету написать декларацию
«Декларация прав человека и гражданина» лежит в основе современного конституционного права Франции, а также Всеобщей декларации прав человека ООН.
— Sally be a lamb, darlin’, won’t cha open it? | Салли, будь добра, дорогая, открой [письмо].
Салли (Сара) Хемингс — рабыня-квартеронка и единокровная сестра его жены была любовницей Джефферсона.
читать дальше
«Cabinet battle #1»
На самом деле отношения между Джефферсоном и Гамильтоном испортились не сразу, в первый год их совместной работы они часто встречались и вместе обедали.Джефферсон — This financial plan is an outrageous demand. And it’s too many damn pages for any man to understand. | Этот финансовый план выдвигает немыслимые требования. А ещё это целая куча страниц, в которой никто не сможет разобраться.
Гамильтон считал, что нация может процветать как таковая, только если она имеет доступ к кредитам, которые обеспечены надёжным налогообложением. Предложенный им план действительно усиливал позиции федерального правительства и создавал неудобства для мелких предпринимателей. А ещё он содержал около 15 000 слов.
У Джефферсона были сложные отношения с экономикой — во время своего президентства он запретил экспорт.
— Imagine what gon’ happen when you try to tax our whisky. | Представьте, что произойдёт, когда вы попытаетесь обложить налогом наш виски.
Произойдет «Восстание виски» — оно было показано в песне «One last ride», но не вошло в бродвейскую версию мюзикла. Вашингтон лично занимался подавлением восстания.
Гамильтон — We almost died in a trench while you were off getting high with the French. | Мы чуть не погибли в окопах, пока ты прохлаждался с французами.
Во Францию Джефферсон уехал уже после войны. А во время неё он едва не попал в британской плен — у англичан был приказ арестовать его.
— But they don’t have a plan, they just hate mine. | Но у них нет плана, они просто ненавидят мой.
Джефферсон предлагал разделить государственный долг пропорционально задолженности каждого штата. Возражения Мэдисона, основного оппонента Александра, лежали в области политики, а не экономики. Его волновала конституционность создания центрального банка и то, как это повлияет на демократические процессы в обществе.
«Take a break»
Филипп — I have a sister, but I want a little brother. | У меня уже есть сестра, но я хочу младшего брата.К этому времени у него уже два младших брата — Александр-мл. и Джеймс.
Анжелика — In a letter I received from you two weeks ago I noticed a comma in the middle of a phrase. | В письме, которое я получила от тебя две недели назад, я заметила в середине фразы запятую.
В реальности всё было наоборот, именно Анжелика поставила запятую в середине фразы, а Александр поставил под сомнение её намерения. Она написала «my dear, Sir» — «мой дорогой, сэр».
Анжелика не возвращалась в Штаты до 1797 года.
— John Adams doesn’t have a real job anyway. | У Джона Адамса в любом случае нет настоящей работы.
Адамс на самом деле часто жаловался на бесполезность должности вице-президента.
«Say no to this»
Гамильтон — I hadn’t slept in a week, I was weak, I was awake. You never seen a bastard orphan more in need of a break. | Я не спал целую неделю, я был слаб, я был настороже. Вам еще не доводилось видеть бастарда, сироту, которому настолько нужен отдых.К августу 1791 года Александр вернулся в Филадельфию из Нью-Йорка после отдыха со своей семьёй; Элайза с детьми оставалась в Олбани, в доме своего отца. Гамильтон упрашивал её задержаться там подольше, поправить здоровье — как раз в то время, когда началась его связь с Марией, продолжавшаяся весь следующий год.
Гамильтон — So was your whole story a setup? | Это всё с самого начала было подстроено?
Муж Марии бил её, жестоко обращался с ней и их дочерью. Он привёз семью в Филадельфию в 1790-ом, видимо, из-за финансовых проблем. Когда он исчез, Мария осталась в незнаком городе без денег и поддержки, так что она обратилась за помощью к известному ньюйоркцу — Гамильтону, — чтобы вернуться в Нью-Йорк.
Fun fact: в конце концов Мария всё-таки добилась развода с помощью другого адвоката — Аарона Бёрра.
«The room where it happens»
Гамильтон — I’m sorry Burr I’ve gotta go, decisions are happening over dinner. | Прости, Бёрр, мне надо идти, решения принимаются за обеденным столом.
От Томаса Джефферсона к Джеймсу Монро:От Томаса Джефферсона к Джеймсу Монро:
«Конгресс уже давно сбит с толку двумя самыми раздражающими вопросами, которые когда-либо могли быть подняты среди них, 1. финансирование государственного долга, и 2. установление централизованного места расположения [правительства]. Израсходовав свои аргументы и терпение по этим вопросам, они уже какое-то время сидят сложа руки, не в силах сладить с этими задачами и не желая заниматься чем-то ещё, пока эти дела не решатся. И в целом стало вероятным, что, если они не будут урегулированы каким-либо компромиссным планом, если не будет согласованного законопроекта о финансировании, наш кредит лопнет и исчезнет, и штаты разделятся, чтобы заботиться только о себе». 20 июня 1790 года
— Thomas claims | Томас утверждает
Гамильтон не оставил свою версию событий.
— Alexander was on Washington’s doorstep one day in distress and disarray. | Однажды мы столкнулись на пороге Вашингтона, Александр был в отчаянии и смятении.
Джефферсон: «Однажды, направляясь к Президенту, я встретил Гамильтона, когда подошёл к двери. Его взгляд был мрачным, измождённым и подавленным. Даже его одежда была неопрятной и запущенной».
— I approached Madison and said, «I know you hate him, but let’s hear what he has to say» | Я подошел к Мэдисону и сказал: «Знаю, ты ненавидишь его, но давай послушаем, что он скажет»
Джефферсон: «Рассматривая положение дел, я подумал, что первым шагом на пути к некоторому примирению мнений станет дружеское обсуждение этого вопроса с мистером Мэдисоном и полковником Гамильтоном».
Компромисс 1790 года («Сделка за обеденным столом») временно перенёс столицу из Нью-Йорка в Филадельфию, а затем на северный берег реки Потомак на границе Мэриленда и Вирджинии. Столица не принадлежит ни к одному из штатов.
Бёрр — I wanna be in the room where it happens. | Я хочу быть в комнате, где всё происходит.
Приход Бёрра в политику не связан ни со «Сделкой», ни с Гамильтоном, хотя в начале они вместе работали, поддержав на губернаторских выборах 1789 года Роберта Йейтса.
«Schuyler defeated» и «Let it go»
Филипп — «War hero Philip Schuyler loses senate seat to young upstart Aaron Burr» | «Герой войны Филипп Скайлер проиграл место в Сенате молодому выскочке Аарону Бёрру»К этому времени Бёрр уже не был «молодым выскочкой» (и он тоже был героем войны).
Гамильтон — Since when are you a Democratic-Republican? | С каких пор ты демократо-республиканец?
С самого начала Бёрр был среди анти-федералистов, ставших впоследствии Демократо-республиканской партией, и он не менял своих взглядов «to seize the opportunity». Бёрр выступал за содействие иммигрантам и либерализацию избирательного законодательства — т.е. против того, что поддерживал сам Александр.
Гамильтон — No one knows who you are or what you do. | Никто не знает, кто ты и за что выступаешь.
Бёрр — They don’t need to know me they don’t like you. | Им не надо знать меня, они просто не любят тебя.
Хотя на деле Бёрр быстро приобретал популярность, ему и не надо было быть известным простому народу — до 1913 года сенаторы избирались законодательными собраниями отдельных штатов.
К концу 80-х в Нью-Йорке существовали три политические фракции во главе с влиятельными богатыми семьями — победа Бёрра на сенаторских выборах стала результатом временного союза Джорджа Клинтона и Роберта Ливингстона против Филиппа Скайлера.
Гамильтон — I’ve always considered you a friend. | Я всегда считал тебя своим другом.
Исторически Александр никогда не рассматривал Бёрра как своего друга.
Not so fun fact: Но политика и впрямь разделяла друзей. Джефферсон и Адамс стали непримиримыми врагами — и возобновили дружескую переписку только после того, как ушли на пенсию. Разошлись пути у Гамильтона с Мэдисоном и Монро. Роберт Троп, с которым в действительности дружил Бёрр, стал одним из самых яростных его критиков — и их отношения тоже восстановились после того, как оба остались не у политических дел.
Элайза — They'll make the personal political. | [Люди] превращают личное в политическое.
Лишившись поддержки тестя в Сенате, Александр сам превратил личное в политическое. Все последующие годы Гамильтон постоянно критиковал Бёрра не только из-за политики, были среди прочего и личные нападки на него и его семью. Писал он как от своего имени — в сентябре 1792 года заявил, что считает своим религиозным долгом противостоять карьере Бёрра, — так и анонимно — под псевдонимом «Цицерон» опубликовал памфлет против Бёрра, где сравнивал его с Катилиной, символом всех возможных преступлений.
«Cabinet battle #2»
Вашингтон — The only person you have to convince is me. | Единственный человек, которого вы должны убедить — я.На самом деле, именно Конгресс был уполномочен объявлять войну. И на самом деле едва ли Вашингтона надо было убеждать поддержать нейтралитет. Он написал Гамильтону в апреле 1793 года: «Я хотел бы... предпринять шаги для того, чтобы Соединенные Штаты сохранили строгий нейтралитет между воюющими державами». Аналогичное письмо он отправил и Джефферсону.
— We’re too fragile to start another fight. | Мы слишком слабы, чтобы начинать новую войну.
Американская армия насчитывала чуть более 5000 человек в 1793 году.
Джефферсон — Did you forget Lafayette? | Ты забыл Лафайета?
Гамильтон — Lafayette’s a smart man, he’ll be fine. | Лафайет умный парень, с ним всё будет в порядке.
Хотя Лафайет был одним из лидеров Национальной ассамблеи и возглавлял Национальную гвардию Франции, он также пытался несколько раз защитить короля и королевскую семью. Он выступал с критикой радикальных фракций, которые контролировали Париж, из-за чего его обвиняли в поддержке монархизма.
В 1792 году его заключили в тюрьму. Лафайет был американским гражданином, но американские дипломаты ничем не смогли ему помочь. Анжелика с мужем попыталась устроить ему побег, который в итоге сорвался, и Лафайет оставался в тюрьме до 1797 года.
Гамильтон, Джефферсон и Вашингтон убедили Конгресс оплатить годы службы Лафайета в Континентальной армии, что сильно помогло его семье.
«Washington on your side»
Джефферсон — The way he primps and preens and dresses like the pits of fashion. | Как [Гамильтон] прихорашивается и безвкусно одевается.Ему, в отличие от Александра, не надо было доказывать свой социальный статус. Джефферсон после возвращения в Америку часто относился к своему внешнему виду с подчёркнутым пренебрежением, даже как-то принимал иностранных послов в пижаме.
— Our poorest citizens, our farmers, live ration to ration. | Наши беднейшие граждане, наши фермеры живут от пайка до пайка.
Финансовый план Гамильтона сильно ударил по малообеспеченным гражданам, обесценив облигации военного займа.
Джефферсон, Мэдисон, Бёрр — This immigrant isn’t somebody we chose. | Мы не выбирали этого иммигранта.
Его никто не выбирал, он был назначен Вашингтоном.
Забавно, что эта троица подчёркивает происхождение Гамильтона, хотя они как раз ничего не имели против иммигрантов. В отличие от Александра, который был настроен против них, особенно тех, кто не был выходцем из британских колоний. При его содействии был принят ряд законов об иностранцах и подстрекательстве к мятежу, которые в т.ч. ограничивали права иммигрантов. Джефферсон и Мэдисон тайно написали Резолюцию Кентукки и Вирджинии, признавая «Alien and sedition acts» неконституционными.
Бёрр также выступил против: «Америка стояла с распростёртыми объятиями и предоставляла убежище для угнетенных любой нации; мы пригласили их с обещанием пользоваться равными с нами правами... должны ли мы лишить этих лиц важного права, вытекающего из столь священного источника, как наша Конституция?» В Нью-Йорке он возглавлял общество Таммани, созданное для помощи иммигрантам (и заодно превратил его во влиятельный политический инструмент).
«One last time»
Вашингтон — No, he’s stepping down so he can run for President. | [Джефферсон] ушёл в отставку, чтобы баллотироваться на пост президента.В отставку Джефферсон ушёл в 1793 году, а президентские выборы с его участием состоялись только в 1796-ом.
Гамильтон — You have to serve, you could continue to serve. | Вы должны служить, вы могли бы служить и дальше.
В то время количество президентских сроков не было ограничено. (И Александр предлагал сделать должность президента пожизненной.)
В песне почти слово в слово звучит прощальное послание Вашингтона к нации.
«I know him»
Георг III — That’s that little guy who spoke to me all those years ago. | Тот невысокий парень, что говорил со мной много лет назад.Адамс был назначен послом в Великобританию в 1785 году.
— Next to Washington, they all look small. | В сравнении с Вашингтоном они все кажутся маленькими.
Для справки: Вашингтон ~ 191 см, Адамс ~ 170 см, Джефферсон ~ 189 см, Мэдисон ~ 163 см. А также: Лафайет ~ 183 см, Гамильтон ~ 170 см, Бёрр ~ 167 см.
«The Adams administration»
— Founder of the New-York Post | Основатель «Нью-Йорк пост»
Ridiculous fact: Спустя двести лет «Нью-Йорк пост» продолжает осуждать Бёрра — даже за то, что Нью-Йорк не похож на Париж.
— Adams fires Hamilton. | Адамс уволил Гамильтона.
Адамс не увольнял Гамильтона. Александр сам ушёл в отставку с поста министра финансов в 1795 году.
Также забавно, что на протяжении всего мюзикла Бёрр оскорбляет Гамильтона — исторически он этого не делал. Хотя в его комплиментах Александру можно найти долю сарказма: «Полковник Бёрр отдал пальму первенства в красноречии генералу Гамильтону, которого он часто характеризовал как человека с сильным и богатым воображением, риторическим и даже поэтическим гением, и могучим декламатором».
Зато Адамс в выражениях не стеснялся, называл Гамильтона величайшим в мире интриганом, человеком, лишенным всяких моральных принципов, ублюдком и обвинял его примерно во всём, включая шпионаж в пользу британцев.
— Hamilton publishes his response. | Гамильтон опубликовал свой ответ.
Во время выборов 1800 года Александр опубликовал памфлет против Адамса; это усугубило раскол в Федералистской партии и сильно пошатнуло его собственные позиции.
«We know»
Версия событий в мюзикле — художественный вымысел. А вот то, что случилось на самом деле, доказывает — у истории есть чувство юмора.В 1792 году Джеймс Рейнольдс был арестован по обвинениям в финансовых преступлениях. Он заявил, что у него есть доказательства причастности Александра к спекуляциям. Правительственная комиссия, куда входил Джеймс Монро, встретилась с Гамильтоном, и тот рассказал им подробности своей связи с Марией. Дело было закрыто, а полученные бумаги Монро после передал «своему другу в Вирджинии» (неизвестно, Мэдисону или Джефферсону). Спустя четыре года в прессе появились обвинения Гамильтона в махинациях, основанные на материалах дела. 11 июля 1797 года он пришёл за разъяснениями к Монро, случившаяся между ними ссора закончилась вызовом на дуэль. Секундантом Монро выбрал своего тогда ещё друга — Аарона Бёрра.
Бёрр назвал всё их дело ребячеством и пытался убедить Монро в невиновности Гамильтона: пытался убедить Монро в невиновности Гамильтона:
«Я прочитал переписку [между Гамильтоном и Монро] и хочу, чтобы всё это было сожжено; что и будет в результате, как я надеюсь и верю. Если вы с Мюленбергом действительно считаете, как я — и, полагаю, как должны и вы, — что Гамильтон невиновен по обвинению в каких-либо спекуляциях с Рейнольдсом, по моему мнению, будет актом великодушия и справедливости сделать совместное заявление об этом... Я полагаю, что ваши личные разногласия должны быть урегулированы, и лучше им оставаться таковыми».
Переговоры между Монро и Гамильтоном затянулись на полгода, а дуэль так никогда и не состоялась.
«Hurricane» и «The Reynolds pamphlet»
Памфлет (с несколько более длинным названием«Observations on certain documents contained in no. V & VI of "The history of the United States for the year 1796," in which the charge of speculation against Alexander Hamilton, late secretary of the Treasury, is fully refuted. / Written by himself.») начинался с критики якобинизма на девяти страницах — а всего состоял из девяноста пяти страниц, часть из которых занимала опубликованная переписка между Гамильтоном и обоими Рейнольдсами. Александр возложил вину за своё соблазнение на Марию, в т.ч. сравнивая себя с невинной героиней английского писателя Ричардсона.Памфлет нанёс куда более сильный удар карьере Гамильтона, чем вся критика в прессе. Даже его враги были удивлены; Мэдисон назвал публикацию «остроумной глупостью».
Мария была вынуждена уехать в Европу и сменить имя.
Связь между Гамильтоном и Марией привела к первому секс-скандалу в истории США. Второй скандал вызвало раскрытие отношений Джефферсона с Салли Хемингс. Но Джефферсон благоразумно не устраивал эксгибиционизма в прессе, и публика пришла к выводу, что всё это клевета и что не мог белый джентльмен спать с чёрной рабыней.
Fun fact: за оба громких дела отвечал один журналист — Джеймс Т. Каллендер.
«Burn»
Элайза — I’m burning the memories, burning the letters. | Я сжигаю память, сжигаю письма.Элайза сожгла свои письма к Александру — но уже после его смерти. Это не было редкостью, не все жёны известных людей хотели, чтобы их переписка стала широко известна.
— «You have married an Icarus, he has flown too close to the sun» | «Ты вышла замуж за Икара, он подлетел слишком близко к солнцу»
Цитата из настоящего письма Анжелики к Элайзе, но нет сведений, что оно было написано из-за памфлета.
«Blow us all away» и «Stay Alive (Reprise)»
Хронологический порядок снова нарушен — события из песен произошли уже после выборов. Филипп вызвал Джорджа Икера на дуэль вместе со своим другом Прайсом (имя неизвестно) 20 ноября 1801 года. Дуэль Икера с Прайсом была за день до дуэли с Филиппом, и оба промахнулись.Гамильтон — Take my guns. Be smart. Make me proud, son. | Возьми мои пистолеты. Будь умницей. Дай мне повод гордиться тобой, сын.
И на самом деле Икер не стрелял до завершения обратного отсчёта. Наоборот, они с Филиппом ещё некоторое время просто стояли друг напротив друга. Икер выстрелил, когда Филипп начал поднимать свой пистолет (фактически, и он тоже выстрелил — из-за спазма после ранения).
Филипп умер утром следующего дня — 24 ноября.
«It's quiet uptown»
— The Hamiltons move uptown and learn to live with the unimaginable. | Гамильтоны переезжают за город и учатся жить с немыслимым.Строительство загородного поместья Гранж началось в 1800 году, Гамильтоны переехали туда два года спустя.
Гамильтон — I spend hours in the garden. | Я провожу часы в саду.
После победы Джефферсона на выборах Александр занялся земледелием: «Сад, знаете ли, весьма обычное убежище разочарованного политика... В этих новых обстоятельствах, для которых я не подхожу так же, как Джефферсон — для правления Штатами, я обращаюсь к вам как к адепту сельской науки для обучения».
— I know there’s no replacing what we’ve lost. | Знаю, для нашей потери нет замены.
Своего младшего сына, который родился в июне 1802 года, Александр и Элайза назвали Филиппом.
«The election of 1800»
Прежде, чем вернуться к политике, стоит упомянуть в добавок к выдуманным обидам Гамильтона на Бёрра реальную.В 1799 году Бёрр попросил Александра помочь ему с созданием компании для водоснабжения Нью-Йорка; взамен Джон Чёрч получил место в совете директоров. После первичных слушаний Бёрр в тайне от Гамильтона добавил в устав компании пункт, позволявший ей распоряжаться избыточными средствами в каких угодно целях. В этом виде устав был утверждён почти без возражений Ассамблеей и Сенатом Нью-Йорка. Таким образом был создан Банк Манхэттенской компании (существующий до сих пор) — в противовес бывшему тогда монополистом Банку Нью-Йорка, основанному Гамильтоном (тоже существует по сей день).
А теперь о политике.
Джефферсон — John Adams shat the bed. | Джон Адамс облажался.
Позиции Адамса сильно подорвали квазивойна с Францией и «Alien and sedition acts».
— Poor Alexander Hamilton? He is missing in action. | Бедный Александр Гамильтон? Он куда-то пропал.
В реальности Александр был очень деятельным участником выборов. Он не баллотировался, но поддерживал второго кандидата от федералистов, Чарльза Пинкни. Александр в своих действиях зашёл так далеко, что даже просил Джона Джея нарушить избирательное право.
— So now I’m facing Aaron Burr!.. He’s not very forthcoming on any particular stances. | Так что теперь мне противостоит Аарон Бёрр!.. Он не очень-то придерживается каких-то позиций.
На самом деле Бёрр всегда придерживался линии демократо-республиканской партии, о чём Джефферсон прекрасно знал, но впоследствии предпочёл «забыть».
Бёрр вёл две избирательные кампании для Джефферсона — в 1796 году (тогда Джефферсон стал вице-президентом) и в 1800-ом. Так что Бёрр не «противостоял» ему, даже когда голоса между ними разделились поровну, но и не отступил в сторону.
— It might be nice, it might be nice to get Hamilton on your side. | Было бы хорошо получить Гамильтона на свою сторону.
Джефферсон не обращался за поддержкой к Гамильтону; его клика вела закулисные переговоры с федералистами из Палаты представителей, которые должны были решить исход выборов. Решающим стал голос Джеймса Байарда, и он написал Гамильтону: «Существовали способы избрания Бёрра, но они требовали его сотрудничества. Обманув одного человека (большого болвана) и соблазнив двух других (не неподкупных), он мог бы обеспечить большинство голосов среди штатов. У него никогда не будет другого шанса стать президентом Соединённых Штатов».
У Бёрра был список сенаторов, которые могли бы поддержать его, переданный Альбертом Галлатином. Но всё то время, что шло голосование, он оставался в Олбани. В своём поражении Бёрр виноват главным образом сам.
Гамильтон — You’re openly campaigning? | Ты открыто агитируешь?
Бёрр — Sure! | Конечно!
Гамильтон — That’s new. | Что-то новенькое.
Это действительно было нечто новое — не располагая тем влиянием, что имелось у семей вроде Клинтонов и Скайлеров, Бёрр первым обратился к избирателям напрямую. По большому счёту, та избирательная кампания, которую он вёл в 1800 году, была прототипом современных.
Александр вслед за Бёрром тоже участвовал в публичных дебатах, ещё на выборах в Ассамблею:на выборах в Ассамблею: «Генерал Гамильтон и полковник Бёрр лично проявили себя на выборах в течении трёх дней голосования. Они неоднократно обращались к народу и делали всё, что в их силах. Они часто встречались на одних и тех же участках и обсуждали спорные вопросы при большом скоплении людей. Их поведение по отношению друг к другу и к своим противникам было таково, что они вели себя с достоинством двух самых образованных и учтивых джентльменов того времени, в котором жили».
«Your obedient servant»
Александр активно (и, в своём духе, агрессивно) агитировал против Бёрра во время президентских выборов; в конце концов, ко всему прочему его избрание могло лишить Гамильтона влияния среди федералистов. Но поводом дуэли всё же стали губернаторские выборы в Нью-Йорке в 1804 году.Джефферсон, расценивший поведение Бёрра как предательство, лишил его доступа к реальной государственной власти, и с его ведома против Бёрра началась кампания в прессе. Его обвиняли и в попытке «украсть» президентские выборы, и в целой куче других прегрешений (включая сексуальные связи со своими молодыми сторонниками). Бёрр почти не реагировал на нападки с обеих сторон — фракции ДеВитта Клинтона и фракции Гамильтона, с которыми он соперничал за политическую власть в Нью-Йорке. Но к 1804 году его репутация пострадала настолько, что губернаторские выборы он проиграл с огромным разрывом.
Бёрр потом комментировал обстоятельства перед дуэлью:Бёрр потом комментировал обстоятельства перед дуэлью: «[генерал Гамильтон] давно позволял себе с чрезмерной свободой обращаться с моим именем... Однако в двух разных случаях, имея основания полагать, что он зашёл слишком далеко и предоставил мне очевидную возможность вызвать его [на дуэль], он предусмотрительно сам шёл мне навстречу, принося извинения и делая уступки. Из деликатности к нему и из искреннего стремления к миру я никогда не упоминал об этих обстоятельствах, всегда надеясь, что благородство моего поведения окажет какое-то влияние на него».
В газете «Реестр Олбани» было опубликовано письмо к Филиппу Скайлеру от доктора Чарльза Купера, в котором он сообщил, что «я мог бы пересказать вам ещё более презренное мнение, которое высказал генерал Гамильтон в отношении мистера Бёрра». Именно «despicable opinion», а не «dangerous man... not to be trusted with the reins of government» стало камнем преткновения.
Оригинальная версия песни достаточно точно цитирует первое письмо Бёрра к Гамильтону:к Гамильтону:
Сэр, вы можете понять необходимость быстрого и безоговорочного признания или отрицания использования тех выражений, которые могли бы оправдать утверждения д-ра Купера.
Имею честь быть вашим покорным слугой,
А. Бёрр.» 18 июня 1804 года
Александр вместо объяснений или извинений ответил многословным уроком семантики, Бёрр расширил свои требования извинений с одного случая до всех за последние тринадцать лет, и завязавшаяся переписка закончилась вызовом на дуэль.
Секундант Александра, Натаниэль Пендлтон, после дуэли написал другу: «правда в том, что генерал Гамильтон принял решение встретиться с мистером Бёрром прежде, чем позвать меня». Был ли он прав? Никто не знает.
«Best of wives…»
Песня основана на письме, которое Александр написал для Элайзы 4 июля 1804 года. В тот же день Гамильтон и Бёрр встретились на праздновании Дня независимости: Бёрр был непривычно мрачен, а Гамильтон наоборот весел (он даже спел известную военную песню).
«The world was wide enough»
Споры о том, что произошло во время дуэли 11 июля 1804 года не утихают и, скорее всего, не утихнут никогда.Sad fact: Пистолеты, которые использовались на этой дуэли были теми же, что и на дуэли Филиппа с Икером.
Бёрр — I wish I could tell you what was happ’ning in his brain. | Хотел бы я знать, о чём он думал.
Он не мог этого знать, но в своём заявлении перед дуэлью Александр написал: «Мои религиозные и моральные принципы категорически против практики дуэлей... Я решил, если наше "интервью" пройдёт в обычном порядке и Богу будет угодно дать мне возможность, [я намеренно промахнусь.]»
— I’m a terrible shot. | Я — ужасный стрелок.
Бёрр не был ужасным стрелком, но не был и «marksman» (во время войны солдаты на поле боя стреляли из ружей, пистолетами же пользовались адъютанты). Потом в прессе его обвиняли в том, что он специально надел шёлковую рубашку, которая отталкивала пули — и что он заранее тренировался в стрельбе.
— Hamilton drew first position. | Гамильтон первым занял позицию.
Достаточно странно, что Пендлтон выбрал для Александра такое положение, при котором солнце светило ему в глаза.
— But look it up, Hamilton was wearing his glasses. | Но посмотрите, Гамильтон был в очках.
Уже стоя на позиции Александр долго осматривал пистолет, потом надел очки и прицелился на пробу.
— He aims his pistol at the sky. | Он нацелился в небо.
На само деле Гамильтон не целился в небо. Для того, чтобы намеренно промахнуться, стреляли либо в землю, либо, действительно, в небо. Однако пуля Александра пролетела рядом с головой Бёрра.
Ван Несс и Пендлтон не согласились между собой, кто выстрелил первым. Позже Пендлтон утверждал, что Александр вообще не стрелял, а выстрел стал следствием спазма после ранения, как это произошло с Филиппом. Что примечательно, оба секунданта согласно правилам должны были стоять спиной к дуэлянтам, чтобы на суде иметь возможность всё отрицать.
— But I’m the one who paid for it. | Но я тот, кто поплатился за это.
Дело чести между двумя джентльменами быстро превратилось в политическое. У обоих было мало реальной власти, но они всё ещё оставались знаковыми фигурами в своих партиях. На Бёрра обрушились не только федералисты, но и те, кто сам недавно обличал Гамильтона. Против него возбудили уголовное дело за убийство — буквально единичный случай, раньше было всего три таких обвинения. Дуэли хоть и находились вне закона, но даже на случаи со смертельным исходом смотрели сквозь пальцы. Так, например, 1798 году коронер отказался арестовывать Брокхолста Ливингстона, мотивируя тем, что пришлось бы взять под арест и всех остальных участников той дуэли. Не было обвинений против Икера. Уильям Коулман, редактор гамильтоновской Evening Post, застрелил своего оппонента в начале 1804-го, но против него тоже не было возбуждено дело — и результат собственной дуэли не помешал ему спустя полгода накинуться на Бёрра. Будущий президент Эндрю Джексон отделался общественным порицанием в 1806 году.
Сначала последствия дуэли, а потом и обвинения в госизмене полностью уничтожили карьеру Бёрра.
Not so fun fact: Слова «The world was wide enough for both Hamilton and me» приписываются Бёрру, но, как и многое другое в его отношении, это историческая байка.
«Who lives, who dies, who tells your story»
Джефферсон — His financial system is a work of genius. | Финансовая система [Гамильтона] — работа гения.Галлатину, министру финансов при Джефферсоне, приписывают слова: «Я обнаружил, что это самая совершенная система из всех когда-либо созданных — любые изменения, которые могут быть в неё внесены, повредят ей».
После смерти Александра Элайза посвятила жизнь сохранению его наследия. Её работу закончили их дети, и во многом именно благодаря семье до потомков дошёл весь объём трудов Гамильтона.